[maze-runner]

Название: Без названия
Автор:  Рысик
Категория: джен
Персонажи: Томас, Галли, Минхо
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Размер: 1162 слова
Предупреждения: пост-канон, спойлеры к третьей книге
Саммари: «После всего, что мы пережили, смешно даже надеяться на спокойный сон, ты не находишь?»

«Убей меня!»
Безумные темные глаза. Ярость на искаженном лице. Крик, в котором не осталось уже ничего человеческого.
«УБЕЙ МЕНЯ!»
Ведь это уже было, было! Он чувствует, как впивается в лопатки бетонная крошка. Как сжимаются на запястье чужие пальцы. Как медленно, невыносимо медленно поддается курок...

Томас открывает глаза и со всхлипом втягивает воздух. Дрожащей рукой вытирает мокрый лоб, боясь посмотреть на ладонь, боясь увидеть на ней чужую кровь. Бессмысленно таращится в темный потолок, выравнивая дыхание, успокаивая бешено колотящееся о ребра сердце.
Потом он тихо, стараясь не потревожить спящую рядом девушку, встает и одевается. Выходит из дома, некоторое время смотрит на залитую лунным светом поляну. И срывается с места.
Он бежит так, будто за ним гонится стая гриверов. Как будто позади обрушивается потолок, а впереди вот-вот закроется Западная дверь. Темные силуэты деревьев мелькают по обе стороны, почти сливаясь в одну линию, напоминая стены Лабиринта. Он привычно уклоняется от лезущих в лицо ветвей, перепрыгивает через цепляющие за ноги корни и бежит все быстрее и быстрее.
Когда он останавливается, хватая ртом воздух, его встречают понимающие взгляды. Галли криво улыбается и протягивает ему термос. Томас благодарно кивает, опрокидывает в себя его содержимое и заходится в кашле. Жидкость разъедает горло, сжигает пищевод и, похоже, уже принимается за желудок...
- Опять ты со своей гадостью, - выдавливает он, сгибаясь пополам.
- Потом спасибо мне скажешь, - пожимает плечами Галли.
Минхо бросает на него короткий взгляд и протягивает Томасу флягу. Вода льется в обожженное горло и дышать становится легче.
- Еще один кошмар? – тихо спрашивает бывший бегун.
Томас не отвечает. Впрочем, его ответа никто не ждет.
Вершина холма, где когда-то все началось, стала их убежищем. Сюда они, не сговариваясь, приходят ночью, когда не могут заснуть. Первое время они приходили почти каждую ночь. Потом все реже и реже. Томас надеется, что со временем кошмары прекратятся. И в то же время знает, что этого не произойдет.
Минхо садится рядом с Галли, вытягивает ноги и задумчиво смотрит на молчаливый лес.
- Иногда я думаю, может, попросить у Клинта увеличить дозу снотворного? Я задолбался просыпаться посреди ночи.
- Я уже просил, - мрачно говорит Томас. – Сказать, куда он меня послал?
- Да уж, догадываюсь, - фыркает Минхо. – А чем мотивирует?
- Говорит, что если я и хочу покончить с собой, то он мне в этом деле не помощник.
- Он боится, что у тебя опять проявились замашки самоубийцы? – невесело смеется Галли.
Томас пинает его по ноге.
- После таких ночей я целый день как в тумане. В конце концов, это в его интересах, чтобы мы были работоспособны!
- В его интересах, дружище, чтобы ты не съехал с катушек как можно дольше, - замечает Галли.
- Да ладно, - усмехается Минхо, - все мы здесь поехавшие на всю голову... – Он взмахивает рукой и поднимается на ноги. – Пойду я, парни. Может, удастся подремать еще пару часиков.
Томас некоторое время смотрит ему вслед, потом усаживается на его место.
- Знаешь, - после недолгого молчания говорит Галли, не глядя на него, - порой мне кажется, что было бы лучше, если бы мы все остались в Приюте.
В такие минуты Томас с ним почти солидарен. Но он скорее перережет себе глотку, чем открыто признается в этом.
- Ты же знаешь, что это было невозможно, - говорит он.
- Знаю, - соглашается Галли, прикладываясь к своему термосу. – Просто я тут вспомнил, как мы любили дурачиться вечерами. И раз в пару месяцев обязательно устраивали общие посиделки, Котелок жарил на огне мясо, мы играли в дурацкие игры, развлекались... Помню, когда я в первый раз сварил эту хрень и мы еще не знали, как она шибает по мозгам, мы все ухрюкались до поросячьего визга, а Бен начал через костер прыгать; Джеф и Клинт потом долго ругались, когда его латали. Подраться, опять же, можно было, не боясь Изгнания, пар выпустить...
Он протягивает термос, и Томас, не раздумывая, берет его и отхлебывает приличный глоток, так, что на глазах выступают слезы.
- Да, подраться ты всегда был любитель, - сипло говорит он.
Галли хохочет и хлопает его по плечу.
- А я помню, как приложил тебя по твоей поганой голове, а ты р-р-раз – и имя вспомнил. Я тогда еще подумал: блин, кажется я нашел способ возвращать память шенкам, вроде тебя. – Галли обрывает смех и неожиданно серьезно добавляет: - И дал зарок, в следующий раз по голове не бить.
- Ньюта, помнится, ты приложил как раз по голове, - не удерживается Томас. – К счастью, это никак не повлияло на его память.
Галли мрачнеет и требовательно протягивает руку. Томас возвращает ему термос.
- Иногда я думаю, - после недолгой паузы говорит Галли, - что уж лучше бы меня тогда сожрали гриверы. Еще когда я удрал в Лабиринт после Сбора.
Томас уже жалеет о том, что не промолчал. Проклятое пойло бьет по мозгам и развязывает язык.
- Я знаю, тебе трудно в это поверить, - продолжает Галли, - но Ньют был моим другом. И Алби. Уинстон. Зарт. Бен... Я прожил в Приюте полтора года, и, поверь, не всегда был таким придурочным шенком, каким ты меня знал. И мне всегда нравился Чак.
Томас молчит.
- Знаешь, - говорит Галли, - я часто вижу во сне этот проклятый день. Я чувствую их в своей голове, слышу их приказы и не могу не подчиниться. Я пытаюсь сопротивляться, но они сильнее меня. И я понимаю, что должен это сделать. Что у меня нет выбора. Что от моей руки – прямо сейчас, кто-то погибнет. Правда, я даже представить себе не мог, что это будет Чакки...
Ласковое прозвище их младшего товарища словно прорывает плотину, и Томас осознает, что больше не может держать в себе свою страшную тайну.
- Я знаю, что ты чувствуешь, - хрипло говорит он. – Я тоже... убил... друга.
Галли поворачивает голову и внимательно смотрит на него – впервые за эту ночь. И под этим взглядом Томас чувствует, как падают последние барьеры. И он рассказывает, торопливо, захлебываясь, словно боясь не успеть, обо всем: о Ньюте, о Доме шизов, о записке и последней просьбе, об их схватке, о выстреле...
Галли отворачивается и долго молчит. Томас сидит рядом, обхватив голову руками. Наконец он чувствует, как его плечо сжимает чужая рука.
- Ты правильно поступил, Томас.
Он рывком вскидывает голову и недоверчиво смотрит на Галли.
- Ты правильно поступил, Томас, - повторяет тот. – Я видел шизов, переступивших Черту. Видел, как они умирали. Поверь мне, уж лучше пулю в мозг. Ты даже не представляешь, от каких страданий ты избавил Ньюта.
- Я его убил, - тихо шепчет Томас.
- Ты ему помог, - твердо говорит Галли. – Заруби это на своем кривом носу.
- И я постоянно вижу это во сне...
- А это, дружище, наша общая участь, - невесело усмехается Галли, залпом допивая свое пойло. – После всего, что мы пережили, смешно даже надеяться на спокойный сон, ты не находишь?
Он поднимается на ноги и протягивает руку. Томас сжимает его ладонь и тоже встает.
- Мы должны научиться с этим жить, Томас. И помнить их. Всегда помнить.
Он, слегка покачнувшись, разворачивается к нему спиной и уходит. Томас некоторое время смотрит ему вслед, потом снова опускается на землю.
Он помнит. Будет помнить до своей смерти. И с этим ничего не поделаешь.