[maze-runner]

Название: Изгнание
Автор:  Рысик
Категория: джен
Персонажи: Галли, Ник, Алби и прочие глэйдеры
Жанр: ангст
Рейтинг: PG
Размер: мини, 4825 слов
Предупреждения: смешивание книжного и киношного канона, помноженный на фанон автора.
Саммари: Эпизод из жизни Приюта до появления Томаса + см. название.

- Фил.
Тишина.
- Фил! Ты что, оглох?
Нет ответа.
- Фил! Ты вообще здесь?!
- А куда ж мне деваться? – раздался насмешливый голос.
Галли облегченно выдохнул и склонился к решетке.
- Шенк придурочный, я уже подумал, что ты скопытился в этой яме.
- Не дождешься.
- Почему ты не отвечаешь, когда тебя зовут?
- Я спать пытался. Да разве поспишь тут, когда орут у тебя под ухом.
- Ну извини, - примирительно произнес Галли. – Я тебе пожрать принес...
- Что ж ты сразу не сказал? – оживился Фил. – Давай сюда!
Галли просунул сверток через прутья решетки и опустился на землю, прислонившись спиной к стене. Разглядеть что-то в Кутузке он даже не пытался, лунного света для этого явно было недостаточно, а факел он брать не стал.
В темноте раздался хруст свежего хлеба и чавканье.
- Галли, ты настоящий друг, - с чувством заявил Фил.
- Ерунда.
- Посиди с мое в Кутузке, тогда поймешь, как я ценю твою жрачку. Что нового в Приюте?
- Джейк умер, - едва слышно сказал Галли.
Чавканье на мгновение прекратилось.
- Да ты что, - спокойно произнес Фил. – Как это произошло?
- Сверзился с лестницы.
- Какой еще лестницы?
- Помнишь, он уже пару месяцев носился с идеей построить мега-лестницу, залезть на стену Лабиринта и посмотреть на все сверху? В общем, мы ее построили. Но, видимо, где-то что-то не рассчитали. Короче, в какой-то момент, она просто не выдержала нагрузки и сломалась. Клинт потом сказал, что он умер мгновенно, шутка ли, с такой высоты грохнуться. Ник рвал и метал, потом приказал сжечь обломки и больше не сметь затевать ничего подобного. Хватит... хватит с нас одного Джейка.
Некоторое время они молчали.
- Мне жаль, - наконец произнес Фил. – Джейк был славным малым, хоть и кланкорожий. Кто займет его место?
- Я.
Снова молчание.
- Ник пришел ко мне тем же вечером, - словно оправдываясь, пояснил Галли, - и предложил сменить Джейка. Сказал, что за полгода я хорошо себя показал, и что он мне доверяет. Ну и... В общем...
- Ну надо же, - усмехнулся Фил. – Малыш Галли стал Стражем Строителей. Вошел в Сбор.
- Отвали, Фил, - поморщился Галли. – И без тебя тошно.
- Да я в жизни не поверю, что ты не прыгал до потолка от радости, что тебя сделали Стражем.
- Не в таких обстоятельствах, шенк.
- Извини, - после короткой паузы сказал Фил.
- Да ладно, ерунда все это. Фил, ты понимаешь, что это означает?
- Что ты стал совсем большим, - язвительно отозвался Фил.
- Что я вошел в Сбор, - не пожелал заметить насмешку Галли. – Я один из принимающих решения. Я смогу говорить – и меня услышат. – Он подался вперед и прижался лицом к решетке. – Фил, я вытащу тебя отсюда.
В темноте Кутузки блеснули светлые глаза.
- Совсем с ума сбрендил, шенк?
- Я...
- Да Ник тебя даже слушать не станет!
- Станет, - упрямо нагнул голову Галли. – Он меня выслушает.
- И что ты ему скажешь? Что я стал мирным и добрым, и буду хорошо себя вести? А что касается Ньюта... ну, с кем не бывает, да? Проехали и забыли? Ты думаешь, я за эти недели успокоился, остыл и пришел в себя? – Фил уже почти кричал. – Что я смогу снова вернуться в этот чертов Лабиринт и наматывать впустую круги?! Ты действительно так считаешь, шенк ты долбанный?!
- Я считаю, - ледяным голосом произнес Галли, - что если ты возьмешь себя в руки, все от этого только выиграют. Тебе вовсе необязательно возвращаться в Лабиринт, остальные поймут. Ты можешь заняться чем угодно, да хоть пойти ко мне в Строители, и...
Фил рванулся вперед и схватился за прутья решетки. Галли инстинктивно отшатнулся; глаза друга были белыми от бешенства.
- Ты думаешь, что ты воплощение благородства, малыш Галли? – зашипел он. – Что можешь пожалеть меня и взять под свою опеку? Забыл, как я тебе первые недели нос вытирал, да?! Думаешь, я смогу торчать воронкой кверху на садах Зарта, или резать телят у Уинстона, и покорно ждать, пока какой-нибудь особо придурочный шенк не найдет таки выход из этого Лабиринта, будь он проклят?! Когда я знаю, понимаешь, образина, знаю, что ничего хорошего там нет?! Да я лучше их всех убью, чем допущу, чтобы кто-то нашел выход!!!
- Не кричи так, идиот кланкорожий, весь Приют разбудишь. – Галли пришлось приложить немало усилий, чтобы голос не дрожал. – Тебе что, не хочется выйти уже из этой ямы?
Фил неожиданно остыл и отошел от решетки, скрывшись в темноте.
- Ты не понимаешь, - просто сказал он.
- Объясни.
- Ты не представляешь, что нас ждет за стенами Лабиринта. И никто из вас не представляет. Нам нельзя уходить отсюда, Галли. Нельзя возвращаться обратно. Но и жить здесь, в таких условиях, тоже нельзя.
- И что же ты предлагаешь?
- Ничего я не предлагаю, дубина, - буркнул Фил. - Пусть у Ника за вашу, засранцев, жизнь башка болит. Мне и здесь хорошо. По крайней мере, от меня ничего не зависит.
Они снова помолчали.
- Я не думал, - внутренне обмирая сказал Галли, - что ты так легко сложишь лапки. Одна встреча с гривером и все, ты готов сдаться?
Против его ожидания, Фил не взорвался.
- Ты ни хрена не понимаешь о чем говоришь, образина, - устало произнес он.
- Так объясни же мне! – Галли снова прильнул к решетке. – Расскажи, что ты видел во время Метаморфоза?
- Чтобы ты тоже стал таким припадочным, как и я? – В голосе Фила зазвучала ирония. – Знаешь, шенк, общее внимание можно завоевать и более приятными способами, нежели быть местным придурком, которого все побаиваются. Тем более, ты сейчас окрутел, стал Стражем.
- Фил...
- Иди спать, Галли. Спасибо, что принес мне жрачку, я очень это ценю и все такое. Но я жутко устал и хочу побыть один.

***

- ...И последнее по счету, но не по значимости. Нам нужно решить, что делать с Филом. Завтра будет месяц как он сидит в Кутузке, а, если кто забыл, мы решили, что по истечению месяца снова рассмотрим его дело.
Повисла гнетущая тишина; Стражи сидели опустив взгляд. Галли украдкой огляделся и вспыхнувшая было в его сердце надежда незамедлительно угасла.
- Котелок, ты ежедневно видишь его, когда носишь ему жратву. Что скажешь?
Котелок неловко повел плечами.
- Я не знаю, Ник. Он явно не оклемался после всего этого, смотрит то отстранено, то так, как будто сейчас растерзает. Его опасно выпускать. Я бы дал ему еще месяц посидеть в Кутузке, может, остынет.
- Может и так, - кивнул Ник. – Алби, а ты как считаешь?
- Я вообще не понимаю, почему мы все еще с ним возимся, - прорычал Алби. – Этот шенк после Метаморфоза просто съехал с катушек! Конечно, он не виноват, что его ужалили, в конце концов, это могло случиться с любым другим бегуном... Но, черт возьми! Он же теперь только и знает, что говорит всякий кланк, вы же сами его слышали! А если его послушает какой-то впечатлительный шенк, который потом пойдет и скинется с обзорной вышки?! В конце концов, он напал на Минхо и едва не убил Ньюта, который их разнимал. Я не готов терять бегунов из-за этого куска кланка!
- И что ты предлагаешь? – тяжело спросил Ник.
- Не знаю, - буркнул Алби, остывая. – Мне кажется, эту проблему нужно решать радикальным образом.
От последних слов повеяло арктическим холодом; Галли невольно поежился.
- Я согласен с Алби, - тихо прогудел Уинстон. – Как бы ни тяжело это было признавать, но шансы на то, что Фил к нам вернется нулевые.
- Хорошо. Галли?
- Я... – Галли растерялся, но тут же взял себя в руки. – Я не согласен с Уинстоном. Фил действительно еще не в себе, но, я уверен, он скоро оклемается! Просто нужно дать ему еще немного времени. Пусть... пусть побудет еще немного в Кутузке, а потом его можно определить к другому Стражу; бегуном он вряд ли уже будет.
Ник кивнул, записал в блокноте, и продолжил опрос. К ужасу Галли, все остальные Стражи поддержали предложение Алби. Он не знал, что имеется в виду под «радикальным решением проблемы», но печенкой чувствовал, что это решение ему не понравится.
Когда последний Страж выразил свое мнение, Ник вздохнул и захлопнул блокнот.
- Я согласен с большинством, - твердо произнес он. – Фил не может вечно сидеть в Кутузке, а надеяться на то, что он поправится мы больше не можем. Мы приговорим его к Изгнанию. Сегодня вечером.
Галли почувствовал, что прирос к стулу и не может пошевелиться. Словно в тумане он слышал объявление Ника о том, что Сбор объявляется закрытым, слышал, как тихо переговариваются Стражи, выходя из комнаты. Когда в помещении никого не осталось, он судорожно втянул воздух и выбежал прочь.

***

К счастью, Ник не успел далеко уйти и он с легкостью его нагнал.
- Ник, подожди. Я хочу с тобой поговорить.
Вожак развернулся, словно собирался сказать что-то резкое, но, глянув в лицо Галли, передумал.
- Пойдем, - коротко бросил он.
Они быстрым шагом пересекли Приют и удалились в сторону Жмуриков. Ник остановился на опушке леса, прислонился спиной к дереву и взглянул на Галли.
- О чем ты хотел поговорить?
Пока они шли, Галли успел построить несколько планов будущего разговора, но сейчас они все вылетели из головы и он просто спросил:
- Что такое Изгнание?
В глазах Ника что-то промелькнуло.
- Сколько времени ты в Приюте? – неожиданно спросил он.
- Полгода, плюс-минус несколько недель.
Ник кивнул.
- Ну да, ты же не застал Дэйва... Изгнание это высшая мера наказания в Приюте. Приговоренный изгоняется в Лабиринт. Ночью.
- Нет, - выдохнул Галли, прежде чем успел осознать услышанное.
- Да, - жестко произнес Ник. – Это крайняя мера, когда мы понимаем, что все остальное не возымеет должного эффекта. До Фила мы подвергали Изгнанию лишь еще одного человека... незадолго до твоего прибытия.
- Это же смертный приговор, - едва слышно прошептал Галли.
- Да.
- Мы не можем...
- Можем. И должны.
Галли опустился на землю и стиснул пальцами виски. Это бред, бред, не может быть, что они своими руками отправят Фила в Лабиринт на верную смерть. Сейчас Ник засмеется и скажет, что пошутил, сейчас, еще минуту, еще секунду...
Вожак молчал.
- Почему? – Галли говорил тихо, но в нем нарастала безудержная ярость. – Почему мы позволяем себе махнуть на него рукой, Ник? Он же один из нас! Да, он придурок и после Метаморфоза явно не в себе, но это пройдет, как прошло у Джона! Мы должны дать ему шанс...
- Мы уже давали ему шанс, - негромко ответил Ник. – Он месяц сидит в Кутузке. И ты прекрасно знаешь, что за этот месяц ничего не изменилось. Он непредсказуем и опасен. Для других глэйдеров. И для тебя тоже.
- Он не тронет меня. Он мой друг.
- Он так же и друг Ньюта. И тем не менее, это не помешало ему попытаться его убить.
Галли промолчал, закусив губу и чувствуя, как в уголках глаз закипают злые слезы.
Ник подошел к нему и положил руку на плечо.
- Я понимаю, что тебе тяжело, Галли. Но нужно смотреть правде в глаза. Фил нарушает два главных правила нашей жизни: он опасен для других и не приносит пользы Приюту. Ты сам сказал, что он не будет больше бегуном, но и с другим Стражем он не согласится работать, даже с тобой. Вспомни, что он делал после Превращения и до того, как напал на Минхо! Он ходил по Приюту и говорил о том, что наше существование здесь не имеет смысла, что нам нельзя уходить из Лабиринта, и прочий кланк. И эти шенки его слушали, а куда им было деваться?! И наверняка начинали думать о том, что, быть может, он прав. Я не могу этого допустить, Галли, и ты прекрасно это понимаешь. Мы же потому и работаем, как проклятые, чтобы не было времени задуматься над всем этим кланком. Раз уж мы здесь оказались, нужно сделать все, чтобы выжить, чтобы не пришлось больше зачеркивать имена на стене. И если ради этого мне придется своими руками вычеркнуть одно-единственное имя, я это сделаю.
- Как ты можешь так спокойно об этом говорить, - прошептал Галли.
- Ты думаешь, я балдею от этого, образина?! – вспылил Ник. – Ты думаешь, мне легко далось это решение?! Фил появился здесь вместе со мной, мы с самого начала были вместе, проделали этот путь плечом к плечу. Ты знаешь, сколько раз мне хотелось наплевать на все и уйти в Лабиринт к гриверам, и этот шенк был единственным, кто мог меня удержать?! Ты знаешь... – Он задохнулся и зажал себе рот рукой, словно боясь сболтнуть лишнего. – Короче, - на тон ниже продолжил он, - поверь, если бы я верил, что у Фила есть хоть какой-то шанс, я бы уцепился за него руками и ногами.
- Но ты больше не веришь, - горько произнес Галли.
- Нет, шенк. Я больше не верю. Я верил месяц назад, несмотря на то, что Фил едва не размозжил Ньюту голову; а ведь Ньют тоже был с нами с самого начала! Я уговаривал себя, что это потому что после Метаморфоза прошло совсем немного времени и он просто еще не оправился. Но если он не оправился за этот месяц – он не оправится вообще. И это нужно принять. К тому же, его состояние только ухудшилось.
Галли вскинул голову, сверкнув глазами.
- С чего ты взял?!
- С того, что не ты один приходишь к нему ночью поговорить.
Некоторое время они молчали.
- Я должен тебе еще кое что рассказать, - сказал Ник.
- О чем? – тускло отозвался Галли.
- О том, как проходит Изгнание.

***

Работа не клеилась. Галли честно старался, но он не мог не думать о том, что произойдет вечером. После того, как он заехал себе молотком по пальцам, он понял, что так дело не пойдет.
Он долго стоял возле Кутузки, безучастно глядя на ровный ряд решеток. Подойти к той, единственной, на которой висел огромный замок, казалось выше его сил. Но не подойти было нельзя. Нечестно.
- Фил, - тихо позвал он, опускаясь на колени перед решеткой.
Лежащий в яме Фил даже не подумал подняться, лишь вяло взмахнул рукой.
- Привет, шенк. Попрощаться пришел?
- Ты... – Слова застряли в глотке. – Ты уже знаешь?
- Ник сказал мне.
- Фил, - беспомощно повторил Галли. – Прости. Я... я пытался поговорить с ним, но...
- Я знаю. – Фил криво улыбнулся, но дрожащие губы выдавали его с головой. – Я очень ценю это, малыш Галли. Но на месте Ника я бы, наверное, принял то же решение. Мне не место в Приюте.
- Это неправда!
- Это станет правдой через несколько часов.
- Фил...
- Заткнись, образина. Ты делаешь только хуже. Не хватало еще, чтобы я тут позорно разревелся, как девчонка. Мне и так это предстоит сегодня вечером, но хотя бы оставшееся время я хочу провести с достоинством. Вечером уже полюбуешься на шоу.
- Врезать бы тебе по поганой роже за такие слова, - мечтательно протянул Галли.
Фил хрипло засмеялся.
- Да уж, я был бы не прочь покружиться с тобой еще раз. По ходу, с сегодняшнего вечера будет некому надрать тебе в круге задницу, если только не пришлют какого-нибудь Чайника-громилу. Ну или если этот шенк Алби не вздумает снизойти до наших игр.
- Алби против меня не выстоит, - самоуверенно заметил Галли.
- Может и не выстоит, но заставит тебя пропахать круг твоим уродским носом, будь спокоен. Да и Минхо тоже не дурак. Только они же бегуны, они в такие игры не играют, как бы лодыжку не повредить! – Фил презрительно сплюнул.
- Ты тоже бегун, но тебя это не останавливало.
- Меня вообще ничего не останавливает, шенк. За исключением... – Фил осекся, но Галли прекрасно понял, что он хотел сказать.
За исключением гривера.
Повисло неловкое молчание.
- Галли.
- Что?
- Пообещай мне одну вещь.
- Какую?
- Никогда и ни за что не заходи в Лабиринт.
- Что я там забыл? – Галли выдавил кривую усмешку. – Я не настолько долбанулся, чтобы пытаться стать бегуном.
- Я серьезно, дубина. Чтобы не случилось, не смей совать туда свой поганый нос. Ты хороший парень, и я не хочу, чтобы ты стал таким же придурком, как я.
- Фил, не сходи с ума. Это же Главное Правило, и я не идиот его нарушать.
- Пообещай мне! – неожиданно рявкнул Фил, выкатив налитые яростью глаза.
Галли невольно отпрянул от решетки.
- Обещаю, обещаю, чего ты так разволновался! Шенк придурочный!
- Извини, - Фил потер глаза, - накатило. Хорошо еще, что я в этой яме сижу, иначе наверняка попытался бы отвернуть твою глупую башку. И не смотри на меня так!
- Успокойся, Фил.
- Успокойся?! – зарычал Фил. – Тебе легко говорить, когда ты ходишь там, на свободе, наслаждаешься жизнью и ни хрена о ней не знаешь! Да я просто везунчик, что для меня все закончится этой долбанной ночью! Жду не дождусь вечера, когда добрый Страж Галли затянет у меня на шее удавку и вытолкнет на съедение гриверам!
- Фил, - потрясенно выговорил Галли, - что ты несешь?!
- Кончай валять дурака, образина! Думаешь, я не знаю, что там было на вашем Сборе? Единогласно проголосовали, а потом ты приходишь и пытаешься навешать мне лапшу на уши. Старался он, видите ли! Предатель ты, предатель, предатель, предатель! Ненавижу!!!
На плечо Галли легла тяжелая рука и он подскочил на месте.
- Идем, - негромко позвал Ник. - Пойдем отсюда, Галли.
Он покорно позволил увести себя от извергающего потоки брани Фила, пока его крики не затихли за его спиной. Мысли метались, как безумные. Почему Фил так с ним обошелся? Почему он считает, что Галли проголосовал за его Изгнание? Да как ему вообще мог прийти в башку такой кланк?!
- Ты видишь, - с печалью произнес Ник, - он неконтролируем. Эти вспышки ярости только участились со временем. Он заводится от некстати сказанного слова, неверно брошенного взгляда. Страшно представить, что может случиться, если он сорвется так будучи на свободе. Он как бешеный зверь, Галли. От того Фила, которого мы знали и любили, не осталось почти ничего.
- Почему он так ведет себя? – Галли поднял взгляд на вожака, не замечая, как лицо становится мокрым. – Почему он сказал, что я проголосовал за его Изгнание?
- Он не в себе, - мягко сказал Ник, - ты же видел. К тому же, он понимает, что его ждет, он ведь присутствовал при Изгнание Дэйва. Ему страшно, и он обращает этот страх в ярость и ненависть. Ко всем. И к тебе тоже.
Галли без сил опустился на землю и закрыл лицо руками.
- Я не могу этого сделать, Ник. Я не выдержу. Не могу.
- Ты выдержишь, - уверенно ответил Ник. – Мне жаль, что так получилось, и я понимаю и разделяю твои чувства. Но ты Страж, Галли.
- Я не хочу быть Стражем!
- Кончай валять дурака, шенк. Я выбрал тебя, потому что знаю, что ты справишься с этой ролью. Ты Страж, Галли. Ты несешь ответственность за нашу общину.
- Ты говорил, что мы несем ответственность за жизнь этих долбанных шенков, - прошептал Галли. – Ты не говорил о том, что мы несем ответственность и за их смерть.
Ник грустно улыбнулся.
- Это неразделимо, Галли.
- Я не могу, Ник!
- Можешь. И сделаешь. Соберись, шенк! – Ник несильно пнул его по бедру. – Потом... когда Двери закроются... Я знаю, ты сделал запас своего пойла. Но это потом, слышишь? Нам предстоит еще немного поработать. Слышишь?! – И он снова пнул его, на этот раз сильнее.
- Я слышу, - тихо отозвался Галли. – Дай мне две минуты, Ник. Мне нужно побыть одному. Потом я вернусь к Строителям.
Ник некоторое время смотрел на него, потом, не произнеся ни слова, развернулся и ушел.

***

Больше всего на свете ему хотелось удрать. Сбежать как можно дальше от этого места, хоть в лес к Жмурикам, хоть в Лабиринт к гриверам. Лишь бы не быть здесь.
К сожалению, от его желания мало что зависело. А в данной ситуации вообще ничего.
Он стоял, глубоко засунув стиснутые кулаки в карманы и молча наблюдал за тем, как трое ребят выводят Фила из Кутузки. Фил старался держаться ровно, но дрожащие колени и бледное лицо, в котором не было ни кровинки, говорили сами за себя. Несмотря на всю напускную браваду, ему было страшно. Очень страшно.
Галли опустил голову, избегая встречаться с Филом взглядом и еще крепче сжал кулаки. Ему казалось, что он принимает участие в театре абсурда, что этому проклятому Изгнанию просто не может быть места в Приюте. Мозг отказывался поверить в происходящее, даже сейчас, когда Ник надевал ошейник на шею Фила и проверял, хорошо ли он держится. Церемония происходила в гнетущей тишине, и, когда Фил вдруг заговорил, его слова услышали все.
- Ник, - тихо произнес он. – Мы же друзья, Ник.
Вожак не ответил, медленно отступая от осужденного вдоль шеста. Но на мгновение подняв глаза, Галли увидел, как побагровела у него шея.
- Мы же одна чертова команда, - повысил голос Фил. – Вы не можете своими руками отправить меня туда! Не можете!!! Мы должны вместе бороться за выживание, а не убивать друг друга только за то, что...
Голос Фила прервался и он судорожно попытался вдохнуть, просунув два пальца между собственной шеей и ошейником. Вся его самоуверенность улетучилось, по лицу текли слезы, его колотила крупная дрожь и, если бы не ошейник, он бы не устоял на ногах.
Ник крепко взялся за шест и повернулся к осужденному.
- Фил из бегунов, - громко и отчетливо произнес он. – Ты приговорен к Изгнанию за нападение на бегунов Минхо и Ньюта и попытку их убийства. Стражи сказали, и их слово неизменно. Ты уйдешь и не вернешься. Никогда.
Каждое слово отзывалось ледяным уколом в сердце Галли. Он избегал смотреть на плачущего и дрожащего Фила, но чувствовал, как его ненавидящий взгляд буквально прожигает его насквозь.
- Стражи, займите свое место у Шеста Изгнания.
Словно во сне, Галли подошел к шесту и прикоснулся к холодной отполированной поверхности. Он стоял рядом с Ником, на противоположном конце от Фила, широкая спина Зарта закрывала от него бывшего бегуна, но не могла приглушить отчаянный вопль.
- Предатели! – завизжал Фил. – Вы все предатели! Почему вы не вмешиваетесь, как вы можете это допустить?! Помогите же мне, остановите их, не позволяйте им это сделать, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!
Шест в руках Галли заметно напрягся, когда осужденный попытался было рвануться к своим палачам, но Ник даже бровью не повел. Крик Фила оборвался жутким хрипом и на несколько мгновений повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь тяжелым кашлем.
От раздавшегося грохота Галли едва не подпрыгнул на месте: стены пришли в движение. Он почувствовал, что его сознание раздваивается: та его часть, которая была другом Фила, ледяным комком скорчилась где-то в области желудка, а его телом завладел кто-то другой, равнодушный и безжалостный. Этот, другой, увлекаемый остальными Стражами, спокойно пошел вперед, толкая осужденного прямо в черную пасть Лабиринта. Этот, другой, не обращал внимания на крики и вой Фила, которые заглушали даже скрежет и треск закрываемой Двери. Этот, другой, безразлично дождался полного закрытия Дверей и только тогда выпустил шест из онемевших пальцев.

***

Ник нашел его через час.
Сразу после закрытия Дверей, Галли ушел в лес. Ему хотелось бежать, сломя голову, кричать, ругаться, плакать, но все, на что его хватило – это молча развернуться и уйти. На него никто не обратил внимания, все глэйдеры расходились в подавленном молчании, избегая смотреть друг на друга. Его это вполне устраивало. Ему нужно было побыть одному.
Фил был первым, кого он увидел, прибыв в Приют. Он буквально за шкирку вытащил его из Ящика, он сопровождал его на Испытаниях, он все время был рядом. Галли понимал, что это не потому что он такой особенный, а просто Фил когда-то решил взять на себя роль опекуна Чайников, освободив вечно занятого Ника от этой утомительной обязанности, и просто добросовестно выполнял свою работу. Но он все равно искренне привязался к нему. Когда через месяц в Приюте появился новый Чайник и Фил переключился на него, они все равно находили время, чтобы поговорить, подурачиться, подраться, в конце концов. Именно с легкой руки Фила в Приюте прижилась игра в круг, где глэйдеры могли выпустить пар, и которую так полюбил Галли.
А потом Филу надоело возиться с новичками и он подался в бегуны. Новая работа ничуть не изменила его, и вечерами они по-прежнему часто сидели у костра, и Фил рассказывал страшилки о Лабиринте и ржал при этом, как конь. И все было так здорово, пока он не нарвался на иглу гривера...
А теперь Фила нет. Он сам, своими руками, вытолкнул своего лучшего друга на съедение гриверам. Ужасная смерть. Милосерднее было бы просто заколоть его, без мучений, без этого страха, отражавшегося в широко раскрытых глазах, в безумных, отчаянных криках. Галли вспоминал как он механически толкал шест вместе с другими Стражами и ненавидел себя за это равнодушие и безразличие. Да, он просто выполнял свою работу. Работу палача.
Он пытался заплакать, но глаза оставались сухими. Этот, другой, завладевший его телом во время Изгнания, никуда не торопился уходить. И ледяной комок в желудке тоже не спешил таять. И в какой-то момент Галли испугался того, что он теперь навсегда останется таким: безразличным и бездушным палачом, который будет просто тупо, не задумываясь, выполнять свою работу.
Ник, не говоря ни слова, сел рядом и протянул ему банку с темной жидкостью. У Галли не было сил удивляться тому, что вожак обнаружил его ухоронку. Ему казалось, что он тщательно спрятал запас; Ник всегда очень сердился, когда он варил свое пойло, говорил, что от него больше вреда чем пользы, и безуспешно пытался заставить его перестать «заниматься всякой хренью». Учитывая, что с другой стороны был Фил, который не только активно поддерживал его начинания, но и собственноручно помогал ему в готовке, шансы на успех воспитательной работы вожака были, прямо скажем, мизерные.
- Выпей, - негромко сказал Ник. – Будет легче.
Галли, не глядя, взял банку и отхлебнул приличный глоток. Жидкость скользнула в горло, как вода, с таким же эффектом. Он снова приложился к банке, пока не почувствовал, как Ник настойчиво отбирает ее.
- Ну хватит, хватит, а то сопьешься еще, и что мы с тобой будем делать? – Ник старался говорить весело, но попытка пошутить была неудачная, и он сам это понял. – Галли, я понимаю, что тебе пришлось нелегко. Ты хочешь поговорить?
- Нет, - равнодушно бросил Галли.
- Послушай... Это было тяжелое решение. Но, если тебе будет легче, знай, что Фил понимал, что иного выхода нет. Он знал, что не может вернуться к обычной жизни в Приюте, и не хотел, чтобы его выпустили. Понимал, что может не совладать с собой.
- Я знаю.
- Галли... – Ник явно заколебался. – Я могу что-то для тебя сейчас сделать?
- Оставь мне эту банку и уходи.
- Ты обалдел, что ли? Там около литра. Тебе же плохо будет, придурок кланкорожий!
- Ник. – Пауза. – Оставь мне банку. И проваливай.
Ник сжал губы и выплеснул примерно треть содержимого на землю. После чего поставил банку на землю и исчез.
Галли молча цедил пойло, чувствуя, как постепенно разжимается ледяной комок. Он плохо помнил, что было дальше. Кажется, он бегал по лесу, сбивал кулаки о деревья, кричал что-то невразумительное и выл, как раненый зверь. Воспаленные глаза оставались сухими, слез не было. Впрочем, возможно, ему это все просто приснилось. Во всяком случае, утром он обнаружил себя на том же месте, где просидел весь вечер. Пустая банка валялась рядом, а кто-то заботливо укрыл его пледом. Безумно болела голова и хотелось пить.
И только сбитые в кровь костяшки наглядно свидетельствовали о том, что ему ничего не приснилось.

Он никогда не спрашивал Ника о том, что было той ночью. И никого из глэйдеров тоже. Утром они все, как ни в чем не бывало, вернулись к работе. О бывшем бегуне, не сговариваясь, больше не вспоминали. Просто вычеркнули его из памяти Приюта.
Только на небольшой поляне в лесу появился новый неокрашенный крест, на котором тщательно было вырезано имя «Фил». И это был единственный крест, у подножия которого всегда лежали свежие цветы.


Вместо послесловия

Томас толком не понимал, как его снова занесло в лес. После нападения Бена он инстинктивно старался держаться подальше от места, где это произошло. Но в какой-то момент он вынырнул из своих мыслей и понял, что снова оказался на кладбище.
Вокруг все было точно таким же, как и в первый его визит сюда. Поросшая травой поляна, неровные покосившиеся кресты, с трудом пробивающийся через кроны деревьев свет. Но что-то привлекло его внимание. Что-то, чему, казалось, здесь не было места.
Он подошел поближе к одной из могил и неожиданно почувствовал, как чьи-то руки хватают его за грудки и швыряют на землю. От удара он на мгновение лишился способности дышать, а перед глазами потемнело. Когда он проморгался, увиденное ему совсем не понравилось.
- Кажется, это начинает входить в привычку, Чайник, - насмешливо произнес Галли.
Томас тихо зарычал и одним движением оказался на ногах. Честно говоря, ему порядком надоело созерцать этого парня лежа на земле.
- А теперь-то я что нарушил? – с вызовом спросил он.
- Какого хрена ты здесь делаешь?
- Просто гуляю! Разве сюда запрещено заходить?
В глазах Галли что-то промелькнуло. Казалось, он уже успел пожалеть что не сдержался, но скорее откусил бы себе язык, чем попросил прощения.
- Там где ты появляешься обычно начинаются проблемы, - сказал он, не сводя напряженного взгляда с лица Томаса. – Веди себя хорошо, Чайник. – С этими словами он развернулся и ушел, оставляя Томаса в одиночестве.
- Постараюсь, - буркнул Томас в широкую спину.
Ему очень хотелось убраться отсюда подальше (как не оказываешься на кладбище, так тебя сразу избить норовят, кому это понравится?), но любопытство взяло вверх и он подошел к заинтересовавшей его могиле. Она была чуть вдали от остальных, на кресте было вырезано имя «Фил». А там, где обструганная деревяшка уходила в землю, лежало нескольких ярко-желтых цветов. Томас вспомнил, что эти цветы он видел на грядках у Зарта. То есть, случайным образом они сюда попасть не могли. Значит, их кто-то принес, причем, совсем недавно...
Томас пожал плечами и быстрым шагом направился к выходу из леса, постаравшись выкинуть из головы это печальное место. В конце концов, ему было о чем подумать и без этого.