Асфальт треснул! ОУЙЕЕЕЕЕЕЕ!!!
Автор: Рысик
Категория: джен
Персонажи: Ньют, Галли, Томас, Алби, Чак
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Размер: миди, ~7000 слов
Предупреждения: канонная смерть персонажа
Саммари: пересказ доброй половины фильма глазами Ньюта.
Примечания: За основу взят канон первого фильма, и события в Приюте идут в соответствии ему
читать дальше- Новенький, познакомься, это Ньют. В мое отсутствие, он за главного.
- Хорошо, что ты никогда не отсутствуешь, Алби.
Ньют не помнит, когда он впервые так ответил. Может, год назад, может, полтора, а то и все два. Но с тех пор это стало традиционной шуткой, и каждый месяц, когда Алби представлял его очередному Чайнику, он всегда отвечал именно так. Он не знал, догадывался ли Алби о том, сколько смысла он вкладывает в эту простую фразу. Никогда не спрашивал. Не до того было.
Алби всегда был рядом, и это было так же незыблемо, как то, что солнце встает на востоке, а Двери Приюта закрываются вечером, в одно и то же время. С самого первого дня, когда он, перепуганный до смерти мальчишка, очнулся в Ящике – Алби был рядом. Он как надежная скала, которая защищает от дождя и ветра и на которую всегда можно опереться. Островок стабильности в этом безумном мире. И Ньют не мог (да и не пытался) отделаться от чувства, что пока Алби где-то поблизости, можно ни о чем не беспокоиться. Алби каким-то шестьдесят шестым чувством понимает, что и как нужно сделать. Алби всегда знает, как правильно поступить в той или иной ситуации. Алби говорит: никогда не выходи за стены Приюта, и никто даже не думает с ним спорить. За исключением Минхо. Да и то, прошло немало времени, прежде чем будущий Страж бегунов сумел-таки уговорить их лидера отпустить его, твердо пообещав, что он непременно вернется до того, как Двери закроются.
Когда Алби официально предлагает Ньюту стать его помощником, он поначалу пугается. Алби долго пытается объяснить, что он доверяет ему больше всех, что он знает, что на него можно положиться, что, в конце концов, Ньют и так уже давно исполняет обязанности его правой руки, и он просто хочет закрепить это официально, для всего Приюта. Ньют же качает головой. Сама мысль о том, что с Алби что-то может случиться, пугает его настолько, что он просто не представляет, как в такой ситуации он сможет сохранить спокойствие и взять на себя ответственность за Приют и его обитателей. И потом, Алби такой умный, такой уверенный в себе; как он, Ньют, сможет его заменить? Разве он лидер?!
Но, в конце концов, Алби удается его уговорить и он, без особого желания, соглашается.
Со временем он успокаивается: все оказывается намного проще, чем он боялся, и, по сути, ничего не меняется. Алби руководит Приютом, он по-прежнему рядом, он встречает новичков, решает возникающие проблемы, охлаждает горячие головы. Ньют на подхвате, всегда готов подставить плечо, но последнее слово остается за Алби. Как он решит – так и будет. И от осознания этого простого факта, Ньюту спокойно и уютно.
Как хорошо, что Алби всегда рядом.
***
Все меняется в тот проклятый день, когда Алби уходит вместе с Минхо в Лабиринт и не возвращается.
С самого начала Ньют отнесся к этой затее отрицательно. Накануне вечером, после Изгнания Бена, Алби собрал Стражей и коротко изложил свой план. Минхо, как обычно, молчал с непроницаемым выражением лица; очевидно, Алби успел поговорить с ним раньше. Зарт, Уинстон и Котелок тоже предпочли отмолчаться. Возразить в открытую посмели только Ньют и Галли. Но безуспешно.
Оставалось лишь надеяться на то, что Алби действительно знает, что он делает.
Ньют провожает их утром к Дверям. Алби бодр и энергичен, как будто не может дождаться, наконец, возможности выйти за стены Приюта. В отличие от Ньюта, который был бегуном, и точно знает, что ничего хорошего в Лабиринте нет, их лидер явно засиделся в Приюте и рад хоть какой-то перемене.
- Не унывай, Ньют, - улыбается Алби, - все будет хорошо, несколько часов – и мы уже вернемся. Зато на эти несколько часов у тебя есть шанс почувствовать себя в шкуре лидера.
- Да какой из меня лидер, Алби? – машет рукой Ньют. – Возвращайся поскорее, пока я весь Приют не развалил.
- Я в тебя верю, малыш, - неожиданно серьезно говорит Алби, сжимая его плечо. – Ты справишься. Я знаю.
Ньют сжимает губы и отводит взгляд.
- Будьте осторожны, - хрипло говорит он.
- Обязательно, - кивает Минхо и смотрит на медленно раскрывающиеся Двери. – Идем?
Алби хлопает своего помощника по плечу и они с Минхо исчезают в темной пасти Лабиринта.
Ньют некоторое время смотрит им вслед, потом разворачивается к Двери спиной и уходит. И вздрагивает от неожиданности, заслышав знакомый голос.
- Мы должны были его отговорить.
Галли стоит, подперев плечом ствол дерева и скрестив на груди руки. В бледном утреннем свете его лицо кажется мрачнее обычного.
Ньют останавливается рядом и машинально бросает взгляд в сторону Лабиринта.
- Он знает, что делает.
- У меня плохое предчувствие, - говорит Галли. – Он не должен был нарушать закон.
- Он знает, что делает, - с нажимом повторяет Ньют.
Галли молча смотрит ему в глаза, потом едва заметно кивает и отводит взгляд.
***
День идет своим чередом, Приют функционирует, как отлаженный механизм, и особого вмешательства Ньюта не требуется. Он работает, продолжает посвящать новичка в тонкости жизни в Приюте, и изо всех сил пытается не обращать внимания на чувства нарастающей тревоги.
Они должны были уже вернуться.
Дождь нарушает привычный ритм жизни, загоняя глэйдеров под крышу. Ньют стоит, прислонившись к подпорке; с этого места прекрасно видна Дверь. Словно сговорившись, никто не вспоминает о бегунах, мокнущих сейчас в закоулках Лабиринта. За исключением новичка. Тот вертится рядом, задает неудобные вопросы. Ньют отвечает спокойно и сдержанно, стараясь вложить в голос как можно больше уверенности. Уверенности, которой у него нет.
Несколько раз он ловит на себе взгляд Галли, но делает вид, что не замечает. Страж строителей беспокойно ходит под навесом, как тигр в клетке, то и дело замирая и с надеждой вскидывая глаза на Дверь. И с каждым часом его взгляд становится все тяжелее и тяжелее.
К тому моменту, когда дождь заканчивается и весь Приют собирается у Двери, Ньют уже почти теряет веру.
- Ну, ребята, неужели мы не можем послать кого-то за ними? – не унимается Томас.
Ньют с трудом удерживается от язвительного ответа. Неужели новичок думает, что он единственный, кто переживает? Что он единственный знает, как правильно поступить? Последние три часа Ньют только и делал, что боролся с собой: несмотря на пережитый в Лабиринте ужас и травмированную ногу, больше всего на свете ему хотелось отправиться на поиски. Уже было очевидно, что что-то пошло не так; Минхо не мог заблудиться в Лабиринте, а Алби не стал бы задерживаться там сверх необходимого времени. Что-то случилось. Что-то скверное.
...В какой-то момент он почти решается, и уже подходит к краю навеса, но натыкается на взгляд Галли и замирает.
«Не глупи, - говорят глаза Стража. – Не совершай необдуманных поступков. Алби оставил Приют на тебя, ты не можешь рисковать собой».
Ньют вздыхает и возвращается на свой пост.
- Это против правил, - отвечает Галли, и Ньют благодарен ему за предоставленную передышку. – Либо они вернутся, либо нет.
Его голос звучит равнодушно и отстранено, но Ньют отчетливо слышит скрытую за этим равнодушием горечь.
- Мы не можем позволить себе риск потерять кого-то еще, - тихо поясняет он.
Слава Богу, Томас умолкает. Ньют не уверен, что у него хватило бы выдержки и дальше отвечать на дурацкие вопросы. Все силы уходят на то, чтобы не двинуться с места.
Когда Двери с душераздирающим скрежетом начинают закрываться, последние зачатки надежды и веры в чудо в душе Ньюта умирают.
- Там! – неожиданно кричит Томас и Ньют невольно подается вперед.
Действительно. Из-за поворота появляется знакомая фигура Минхо. Только он почему-то раза в два больше обычного.
- Погоди, что-то не то...
Минхо, надрываясь, бежит из последних сил, волоча на себе безжизненное тело Алби. Глэйдеры орут что-то подбадривающее, словно надеясь криками подстегнуть бегуна. Но Ньют опытным взглядом оценивает расстояние между Минхо и Дверью и уменьшающуюся щель, и чувствует, как сердце сжимает ледяная рука. Не успеть. Никак не успеть.
Он скорее чувствует, чем видит резкое движение слева от себя. Тело действует быстрее разума, пытаясь ухватить Томаса за рубашку, удержать, но пальцы хватают лишь воздух. Секунда, другая, и все заканчивается. Двери смыкаются, отрезая от Приюта новичка, Стража бегунов и лидера Приюта.
В накрывшей Приют тишине можно услышать жужжание пчел в садах. Осиротевшие глэйдеры подавленно смотрят на закрывшиеся двери, не в силах поверить в то, что только что произошло.
Первым приходит в себя Галли. Он треплет Чака по кудрявой голове, кидает еще один короткий взгляд на Ньюта и уходит. И, словно это послужило сигналом, глэйдеры начинают расходиться. Через минуту у Двери остаются только Чак и Ньют.
- Они выживут. – Голос мальчика дрожит. – Минхо сильный и умный, он что-нибудь обязательно придумает. Ведь правда, Ньют? Они же вернутся?
- Они не вернутся, Чак, - тихо отвечает Ньют.
- Я приду сюда утром, - упрямо говорит Чак. – И буду ждать их здесь. Они вернутся, вот увидишь!
Ньют грустно улыбается. И отчасти завидует Чаку. Пусть завтра его постигнет жестокое разочарование, у него впереди еще целая ночь, когда он будет верить в то, что Алби, Минхо и Томас живы и смогут вернуться.
Он не может позволить себе эту роскошь.
Он знает, что никто не может выжить ночью в Лабиринте.
Он знает, что они никогда не вернутся.
***
Галли приходит к нему поздним вечером, когда все уже расползаются по гамакам. Ночь окутывает Приют душным коконом; тишина давит на уши так, что хочется кричать. Не слышно привычных уже тихих разговоров, поскрипывания веревок, когда кто-то ворочается в гамаке, даже всхрапываний – и тех нет. Как будто каждый обитатель Приюта молча прячется в своем гамаке и усиленно притворяется спящим.
Ньют сидит, привалившись спиной к бревну, лицом к закрытой Двери. На этом же месте он сидел вместе с Томасом два дня назад, отвечая на его бесконечные вопросы о Лабиринте. Всего два дня назад казалось, что все идет по-прежнему и ничего не изменится. Всего два дня, а сколько всего успело измениться с тех пор!
Галли усаживается рядом и забирает из его рук банку с темной жидкостью.
- Это, наверное, смешно, но у меня не хватило духу вычеркнуть их имена со стены, - говорит он.
Ньют пожимает плечами.
- Какая разница, - тускло отзывается он. – Не сегодня, так завтра...
- На самом деле, я сделал это ради Чака, - признается Галли. – Он так надеется на то, что ребята вернутся... Пусть уж лучше завтра, когда он поймет и примет, что их...
Он осекается, не в силах произнести страшные слова.
- Что же будет дальше, - тихо шепчет Ньют.
- Мы будем жить. Работать. Следить за тем, чтобы больше никто не нарушал правила. – Галли пожимает плечами и прикладывается к банке. – Что нам еще остается?
Ньют притягивает к груди колени и зарывается в них лицом.
- Мы должны были отговорить его, - невнятно говорит он.
- Мы пытались, - напоминает Галли.
- Мы должны были стараться больше.
- Это было бесполезно, Ньют. Ты же знаешь Алби. Если он что-то решил, его невозможно сдвинуть с этой позиции. К тому же, ты знаешь, почему он на это пошел...
- Он чувствовал вину за смерть Бена, - бормочет Ньют. – За то, что принял решение изгнать его.
- Это было правильным решением, - бесцветно отвечает Галли.
Ньют рывком вскидывает голову и, злобно сощурившись, смотрит на Галли.
- Как ты можешь так спокойно об этом говорить?!
- Утихни, шенк. Мне тоже несладко. Бен был моим другом, но... Ты же сам видел. Он напал на Чайника. Он пытался его убить. Он, в конце концов, нарушил правило нашей жизни.
- Ты можешь перестать постоянно упоминать эти чертовы правила? – взрывается Ньют.
Галли остается каменно-спокойным, никак не реагируя на его вспышку.
- Ты знаешь, что на них основывается наша жизнь в Приюте, вот уже три года. И несколько часов назад ты своими глазами видел, что происходит с тем, кто решает нарушить правила.
- Мне иногда кажется, что ты бессердечен, как чертов киборг.
- Я просто пытаюсь думать рационально, придурок. Тебе бы это тоже не помешало. Надрался, как девчонка. Ты вообще соображаешь, или у тебя мозги напрочь отшибло?
Ньют, кажется, только сейчас соображает, что банки в руках у него нет.
- Отдай, - коротко требует он.
- Черта с два, - отрезает Галли. – Тебе уже хватит на сегодня. Возьми себя в руки, Ньют!
Ньют сует ему кулак под ребра, второй рукой пытаясь дотянуться до банки. Галли, не задумываясь, отшвыривает пойло в сторону. С минуту они молча дерутся, но в конечном итоге Галли удается прижать Ньюта спиной к своей груди и обездвижить.
- Успокойся, шенк, - рычит он ему в ухо. – Возьми себя в руки. Приюту нужен разумный и хладнокровный лидер, а не пьяная бестолочь.
Ньют обмякает в его руках.
- Какой из меня лидер, Галли, - шепчет он.
- Какой есть, другого уже не будет. А, когда протрезвеешь, то будет еще лучше.
- Я не справлюсь.
- Ты справишься. Я знаю.
Ньют вздрагивает. Сам того не ведая, Галли дословно повторяет последние слова Алби.
- Алби в тебя верил, - безжалостно продолжает Галли. – Он недаром выбрал именно тебя. Он знал, что в случае чего, ты сможешь удержать в руках эту толпу. Не допустить разброда и шатания. Поддержать порядок. Они пойдут за тобой, Ньют. Точно так же, как шли за Алби. Не за мной, не за Котелком или Зартом. За тобой.
Хватка на запястьях Ньюта уже давно ослабла, но он не пытается высвободиться. Наоборот, он доверчиво прижимается к широкой груди Галли, словно птенец к матери, и постепенно успокаивается.
- А ты? – тихо спрашивает он.
- Ну и я, конечно же. – В голосе Галли звучит улыбка.
- Ты поможешь мне? – настойчиво спрашивает Ньют. – Я могу на тебя рассчитывать?
- Разумеется. – Галли отстраняется и внимательно смотрит ему в глаза, хотя в темноте сложно что-то разглядеть. – Ты можешь положиться на меня, Ньют. Я не подведу.
***
Алби глухо стонет, разметавшись на постели, на связанных руках вздуваются жилы. Клинт меняет ему холодный компресс на лбу. Ньют стоит рядом и молча наблюдает, машинально пощипывая себя за нижнюю губу.
Это невероятно, но они вернулись. Все трое. Ньют глазам своим не поверил, когда увидел их, ковыляющих по коридору в сторону Приюта. Его захлестнула бешеная радость, которая тут же увяла, когда взгляд упал на Алби. Бледный, окровавленный, с многочисленными следами уколов по всему телу... Ньют с надеждой взглянул на склонившихся над телом медяков и окончательно упал духом. Клинт нашаривал пульс, задумчиво закусив губу, а Джеф просто развел руками и покачал головой. Алби был жив, но надолго ли?...
Томас и Минхо падали с ног от усталости, и Ньют отправил их отдохнуть. А сам поспешил в хижину медяков. Но они не могли сказать ему ничего утешительного.
- У нас же ничего нет, Ньют, - беспомощно говорит Джеф. – Ни каких-нибудь особых медикаментов, ни лекарств, ни знаний. Нам никогда не приходилось лечить кого-то, кого ужалил гривер. И мы не знаем, что делать.
- Просто оставайтесь рядом с ним, следите за малейшими изменениями в его состоянии, - распоряжается Ньют. – И в случае чего – бегом ко мне.
Медяки, не говоря ни слова, синхронно кивают.
Ньют понимает, что своим присутствием здесь скорее мешает, и уж совершенно точно никому не помогает, но он не может просто взять и уйти. Положение спасает появившийся за его спиной Галли. С полминуты он молча смотрит то на стонущего Алби, то на Ньюта, потом решительно берет последнего за плечо и буквально выволакивает из хижины.
- Они не знают, что с ним делать, - тихо говорит Ньют, хотя Галли его ни о чем не спрашивал. – Они не знают, как его лечить. Черт возьми, они не знают, доживет ли он до вечера!
Галли какое-то время смотрит в сторону, потом решительно поднимает взгляд.
- Мы должны созвать Сбор.
Ньют не сдерживает горького смешка.
- Хочешь попробовать устроить мозговой штурм на тему как лечить ужаленного гриверами?
- Не смешно, - морщится Галли. – Нужно решить, что делать с Чайником.
- С Томми? – удивленно поднимает брови Ньют. – А что с ним нужно делать?
- Он нарушил правила. Сунулся в Лабиринт, хотя его неоднократно предупреждали этого не делать. Это нельзя оставить безнаказанным.
- Ты с ума сошел, - резко говорит Ньют. – Мне кажется, ночь с гриверами послужила отличным наказанием. В следующий раз Томми как следует подумает, прежде чем соваться в Лабиринт.
- Следующего раза не должно быть, - отрезает Галли. – Он не бегун, и никто, кроме бегунов, не должен выходить за стены Приюта. И это, между прочим, сказал не я, а Алби.
- Мне кажется, ты просто придираешься к нему, потому что он первый за долгое время, кто сумел ткнуть тебя мордой в песок.
- Ты думаешь, я не умею достойно проигрывать?
- Я думаю, что Алби совершил ошибку, назначив своим заместителем меня, а не тебя. Из тебя бы получился отличный диктатор.
Галли недовольно хмурится.
- Не пытайся уйти от темы, Ньют.
- Что ты от меня хочешь? – устало спрашивает Ньют.
- Ты меня слышал. Нужно созвать Сбор. И я буду настаивать о наказании.
- Господи, да делай что хочешь. Иди, созывай ребят.
- Ты лидер, - напоминает Галли. – Ты принимаешь решения о Сборах... и о наказаниях.
Ньют закатывает глаза.
- Как твой лидер, я приказываю тебе объявить о Сборе и созвать ребят. И Минхо с Томми не забудь разбудить.
Галли насмешливо касается двумя пальцами виска.
- Есть, командир. Будет сделано.
***
Как же болит голова...
Наверное, Галли был прав, настояв на общем Сборе. Такие решения нужно принимать сообща, дав возможность высказаться всем желающим.
Томас сидит на стуле в центре полукруга, непривычно тихий и молчаливый; ночь в Лабиринте не прошла для него бесследно. Ему бы отдохнуть как следует, выспаться, а они его на Сбор тащат. Можно подумать, это настолько срочно, что не могло подождать до вечера... Но в этом плане Галли был удивительно похож на Алби. Если ему втемяшилась в голову какая-то идея, черта с два его переубедишь. И Ньют махнул рукой. У него не было никаких сил спорить.
И очень болела голова.
- ...А теперь наш новичок решил взять на себя смелость и отправиться в Лабиринт. Что является явным нарушением наших правил.
- Да... – раздается над плечом Ньюта голос Котелка. – Но он же спас Алби жизнь.
- Спас?
Галли пристально смотрит в глаза Ньюту, и тот с трудом подавляет желание отвести взгляд. Сейчас ему уже стыдно за ту минуту слабости, у хижины медяков.
К счастью, Галли не заостряет на этом внимание и выдвигает новый аргумент.
- Три года мы сосуществовали с этим тварями. А теперь ты, - Галли поворачивается к Томасу, - убил одного из них. Кто знает, чем это для нас обернется?
- И что ты предлагаешь нам делать? – спрашивает Ньют. Спрашивает ради Томаса и других глэйдеров. Он-то прекрасно знает ответ. И Галли не разочаровывает.
- Он должен быть наказан, - коротко отвечает он, вызывая возмущенный гул голосов.
Ньют терпеливо ждет, пока они утихнут, стараясь не встречаться взглядом с возмущенным Томасом.
- Минхо, - негромко зовет он, и бегун поднимает голову. – Ты был с ним. Что ты думаешь?
Он спрашивает скорее для порядка: у обвиняемого должен быть защитник. Но предложение Минхо создает эффект разорвавшейся бомбы. Ньют видит изумленный взгляд Томаса, слышит слабые возражения Котелка за своей спиной, и не может сдержать улыбки. Новичок выглядит до смешного ошарашенным, а Минхо, чертов шенк, как обычно, думает на два шага вперед. И, конечно же, не отказывает себе в удовольствии подергать Галли за нервные окончания.
Издевка достигла цели; Страж строителей взбешен, это легко заметить невооруженным взглядом. Его голос звенит от сдерживаемой ярости, и это чувствуют все глэйдеры, мгновенно умолкая. И в какой-то момент Ньюту кажется, что Галли найдет нужные слова и легко убедит остальных в том, что предложение Минхо это бред, но тут раздается знакомый звук.
Галли резко осекается на середине предложения и вопросительно смотрит на Ньюта. Он отвечает таким же недоуменным взглядом и бросается прочь из хижины. Галли легко опережает его, первым подбегает к Ящику и медлит. Они снова обмениваются настороженными взглядами, тянут на себя дверцы и Ньют, не задумываясь, прыгает вниз.
- Что ты видишь, Ньют? – кричит кто-то.
- Это девчонка...
***
С работой в этот день явно не клеится, слишком много всего происходит. Но Ньют чувствует, что если сейчас же не займется чем-то рутинным и привычным, то просто слетит с катушек. И поэтому он берет ведро и уходит в лес за удобрениями. Может, хоть так удастся отвлечься и побыть в одиночестве...
Разумеется, что этим планам не суждено было сбыться.
- Как она?
Ньют вздрагивает и едва не опрокидывает ведро. Привычка Галли незаметно подкрадываться со спины изрядно выводит из себя.
- Спит, - коротко отвечает он.
- А где Томас?
Ньют мысленно зажмуривается.
- Ушел в Лабиринт.
- И ты это допустил? – недоверчиво спрашивает Галли.
- А что мне, связать его надо было? – огрызается Ньют. – Не волнуйся, с ним Минхо.
- Я волнуюсь, - резко говорит Галли. – Особенно, если с ним Минхо.
Ньют тихо стонет.
- Господи, вы когда-нибудь научитесь выяснять отношения, не вовлекая в это меня? Ругаетесь, как старые супруги, честное слово! Достали!
- Извини, - после недолгой паузы говорит Галли. – Ты не знаешь, зачем они пошли в Лабиринт?
- Не спрашивал. Вернутся – расскажут.
- Если вернутся, - загадочно отвечает Галли.
Ньют устало опирается на лопату и поворачивается к нему.
- Может, перестанешь каркать, ворона чертова?
Галли тихо фыркает, но тут же становится серьезным.
- Это ровно то, чего я опасался, Ньют.
- Что?
- Что Томас ни черта не вынесет с предыдущей ночи, возомнит себя бессмертным супергероем и будет ходить в Лабиринт, как себе домой. И плевать он хотел на наши правила.
- На этот раз он хотя бы пошел днем, пока Двери открыты.
- Как мы уже убедились, днем там ни хрена не безопасней.
- Давай, скажи еще, что ты за него беспокоишься. И я заплачу от умиления.
- Перестань валять дурака, Ньют, - хмурится Галли. – Ты же слышал, что я сказал на Сборе.
- Ты много чего наговорил на Сборе. Птица-говорун.
- Я сказал, - продолжает Галли, не обращая внимания на насмешку, - что убийство гривера может навлечь на нас неожиданные последствия. Томас находится здесь несколько дней, и, конечно же, он ни о чем таком не думает. Но ты-то, Ньют! Ты должен, обязан об этом подумать! Быть может, появление девчонки спровоцировано тем, что произошло ночью в Лабиринте?
- Не говори глупостей, Галли, - морщится Ньют, возвращаясь к своему занятию.
- А то, что Ящик не ушел обратно? – упорствует Галли. – Что, если не будет новичков, то не будет и поставки? Как долго мы протянем?
- Вы с Джефом сговорились, что ли?! – взрывается Ньют.
- Нет, просто любой глэйдер рано или поздно об этом задумается. Все меняется, Ньют. Все меняется, с того самого момента, как Томас здесь появился.
- Это может быть совпадение, - угрюмо замечает Ньют.
- То, что он поперся в Лабиринт второй раз подряд – это совпадение? – сердится Галли. – Или, может, то, что девчонка его узнала? Ты, кстати, не спрашивал...
- Спрашивал. Он говорит, что не знает ее.
- Он лжет, - без тени сомнения говорит Галли.
- С чего ты взял?
- Пошевели мозгами, Ньют. Она его узнала.
- А если бы она узнала тебя? Это означало бы, что ты тоже ее знаешь? Или что ты замешан в каких-то грязных играх Создателей?
- Возможно, - пожимает плечами Галли. – Но это нельзя сбрасывать со счетов. И об этом нужно подумать.
- Я задолбался думать, Галли. Я весь день только и делаю, что думаю, башка уже трещит и раскалывается.
- Башка у тебя раскалывается не потому что ты много думаешь, а потому что пить вчера нужно было меньше, - беззлобно замечает Галли.
- Я как-то не сомневался, что сочувствия от тебя не дождешься, - бурчит Ньют.
Галли улыбается и легко подхватывает полное ведро.
- Идем уже, алкоголик несчастный. Я не рассказывал, что нашел отличное средство от похмелья?...
***
От благодарного взгляда Томаса камень на душе становится чуть легче, и Ньют молча кивает в ответ. Он до сих пор не уверен, что поступил правильно, но решение принято и озвучено. Пути обратно нет.
Томас уходит вместе с Минхо; Страж бегунов, очевидно, намеревается посвятить новичка в главную тайну Лабиринта. А Ньют собирается с духом и выходит из хижины. Предстоящий разговор его не радует, но без него не обойтись. Он не может остаться в одиночестве. Он этого просто не выдержит.
Найти искомое оказалось несложно; звуки молотка разносятся по всему Приюту. Галли сидит на опушке леса с какой-то деревянной конструкцией у ног, и с таким ожесточением забивает гвозди, как будто явственно представляет на месте каждой шляпки голову Томаса. Котелок сидит рядом с ним и что-то тихо пытается втолковать. Когда Ньют подходит к ним, Котелок замолкает и вопросительно смотрит на него. Ньюту даже не приходится ничего говорить, повар понимает его без слов и, ободряюще сжав плечо Галли, уходит.
Ньют садится на его место и некоторое время молчит, собираясь с мыслями. Галли продолжает свою работу, не обращая на него ни малейшего внимания. Только окаменевшие скулы и чересчур резкие движения выдают его с головой.
- Я не собираюсь извиняться, - наконец, говорит Ньют.
Галли молчит.
- Я не знаю, насколько правильное было сделать Томми бегуном, - продолжает Ньют, - но мне кажется, это наилучший выход.
Уголок губ Галли дергается, словно он хотел что-то сказать, но в последний момент удержался.
- Мы оба знаем, что Лабиринт давно изучен, и выхода из него нет. Теперь это узнает и Томми.
Молчание. С таким же успехом можно было разговаривать с каменной стеной.
- Мы не можем постоянно держать его в Кутузке, - почти умоляюще говорит Ньют. – А в любом другом случае, мы просто не сможем удержать его вдали от Лабиринта, ты же прекрасно это понимаешь. А, если он официально бегун, то он и не нарушает правила, ведь так? По правилам – бегуны единственные, кто может входить в Лабиринт.
- Ты ни черта не понимаешь, Ньют, - устало говорит Галли.
- Объясни мне.
- Дело не только в том, что Томас нарушил правила. Дело в том, что его на пушечный выстрел нельзя подпускать к Лабиринту.
- Почему?
- Ты действительно не понимаешь?
- Объясни мне, Галли.
Галли прикладывает к конструкции новую доску, аккуратно выравнивает, морщится, меняет ее на другую, покороче. Ньют терпеливо ждет.
- Три года мы живем здесь без особых потрясений. – Галли быстрыми уверенными движениями прибивает доску к конструкции. – Мы живем по установленным правилам, а они позволяют нам выжить. И тут появляется этот чертов Чайник, нарушает все правила, лезет в Лабиринт и убивает гривера. Что будет дальше? Что он еще может натворить, если пустить его в Лабиринт? И какими последствиями обернется его самодеятельность? Ньют, я говорю тебе это уже, наверное, в сотый раз, и мне порядком надоело повторять одно и то же. Чем он так тебя приворожил, этот Чайник, почему ты с легкостью готов согласиться со всеми его авантюрами и плясать под его дудку?
- А что, если он действительно сможет найти выход отсюда? – едва слышно говорит Ньют. – Что, если мы сможем вернуться домой?
Галли с такой силой бьет молотком по очередному гвоздю, что доска не выдерживает и ломается с жалобным стоном.
- Это наш дом, Ньют. Мы живем здесь три года, и, черт возьми, неплохо живем. И я не позволю, слышишь, не позволю одному чересчур нахальному Чайнику разрушить все то, что мы построили за это время.
Ньют хочет что-то возразить, но тут Приют оглашают странные крики. Галли вскидывается, напряженно всматривается в сторону вышки, а потом обменивается с Ньютом взглядом. И от одного этого взгляда Ньют чувствует, как с души падает камень.
Потому что теперь он точно знает, что, несмотря на разногласия и споры, в случае необходимости Галли всегда будет рядом. Какие бы испытания не выпали на долю Приюта, они встретят их вместе, плечом к плечу.
И это – главное.
***
- Теперь ты доволен?
Вопрос риторический. Галли даже не думает дожидаться ответа и срывается с места. Ньют, прихрамывая, бежит за ним. Через минуту они уже стоят у Двери, а вокруг собираются другие глэйдеры, озадаченные, настороженные, перепуганные. По крайней мере, девчонки поблизости нет, и это радует. Только ее не хватало, для полного счастья.
Галли шумно выдыхает и отходит назад, почти задевая Ньюта плечом.
- Я же говорил, что нельзя было пускать его в Лабиринт, - тихо говорит он ему на ухо. – Что он придумал теперь?
Ньют молчит, но Галли и на этот раз не ждет ответа.
Появление Томаса и Минхо вызывает общий вздох облегчения; кажется, большинство глэйдеров за недолгое время ожидания уже успело поверить, что их все же сожрали гриверы. Томас радостно взбудоражен, и даже обычно бесстрастный Минхо с трудом скрывает волнение. Ньют шагает рядом с ними, и спинным мозгом чувствует, как надвигается буря.
Конечно же, Галли не удерживается. Только и новичок, кажется, действительно отрастил яйца, и на этот раз не отмалчивается с виноватым видом, а сам кидается в атаку. Ньют встает за его плечом и тщетно пытается поймать взгляд Галли. Впервые за долгое время Страж строителей подчеркнуто избегает смотреть ему в глаза, целиком и полностью сосредотачиваясь на своем оппоненте, и явно сдерживаясь из последних сил.
Разнообразия ради, появление девчонки не взрывает накалившуюся до предела ситуацию, а действует, словно ушат холодной воды. Ньют мгновенно забывает о новичке и Галли и бежит в хижину медяков. В голове пойманной птицей бьется одна мысль: Алби очнулся, и теперь все будет по-прежнему.
Одного взгляда на окаменевшего Алби хватает, чтобы понять, что ничего уже не будет так, как прежде. Он другой. Чужой. Ньют никогда не видел их лидера в таком состоянии. Он уже не монолитная скала, на которую всегда можно опереться; он скорее похож на испещренный трещинами камень, когда достаточно одного легчайшего толчка, чтобы тот рассыпался мелкой крошкой.
Ньют беспомощно смотрит на Галли, ловит его растерянный взгляд и чувствует, как все его внутренности закручиваются узлом. Что-то подсказывает ему, что неприятности только начинаются, и дальше будет еще хуже. И, когда снаружи доносятся крики, он даже не удивляется.
Следующие несколько часов он при всем желании не сможет забыть.
***
- Поверить не могу, что ты это сделал.
- Кто-то же должен был это сделать, Ньют. – Галли прикрывает глаза и на его лице впервые появляется отпечаток смертельной усталости. – У других просто не хватило решительности. Включая тебя.
- Я все равно считаю, что это глупость, - упрямо говорит Ньют.
- Ну и считай дальше, - неожиданно легко соглашается Галли.
- Ты не хочешь мне объяснить?
- Не хочу. Извини, Ньют, просто я уже три дня пытаюсь до тебя достучаться, но ты же не слушаешь. И посмотри, чем это все обернулось.
- Ты говорил, что я могу на тебя положиться, - с горечью говорит Ньют.
Галли открывает глаза и внимательно смотрит на него.
- Ты все еще можешь на меня положиться, Ньют. Ты мой друг, мой брат, моя семья. Но ты зашел слишком далеко. Посмотри на то, что с нами стало. Посмотри на наш дом. Прости, но я не могу позволить тебе и дальше принимать дурацкие решения.
- Решение изгнать Томаса и Терезу, конечно же, совершенно не дурацкое.
- Девчонка может остаться, - после короткой, почти незаметной паузы, говорит Галли. – Только она же не захочет расставаться с Томасом... И потом, скорее всего, она одна из них. Как и новичок. Недаром же она его узнала...
- Не увиливай от вопроса, Галли, - морщится Ньют. – Каким образом Изгнание Томаса может как-то решить ситуацию?
- Гриверы приходили за ним, - без особой уверенности в голосе говорит Галли. – И, если они его получат, наша жизнь вернется в прежнее русло.
- Это же чушь собачья, - не выдерживает Ньют.
- Ты можешь предложить лучшее решение? – хмурится Галли. – Которое позволяет сохранить жизнь Чайнику, а так же и всем, кто пережил эту ночь? Которое позволит нам спокойно жить дальше? Я не испытываю ни малейшего желания снова видеть гриверов.
- Ты боишься, - неожиданно спокойно говорит Ньют.
- Да, черт возьми, - взрывается Галли. – А ты нет? Хочешь сказать, что ты не боишься, Ньют?! Да стоит мне только подумать о том, что мы только что пережили, у меня коленки от страха подгибаются.
- Ты не можешь винить Томаса в том, что произошло.
- А кого же тогда...
- Создателей.
Галли молчит.
- Тебе просто нужен козел отпущения, - жестко говорит Ньют. – Кто-то, на ком можно выместить злость. До Создателей не дотянуться, но под рукой так удачно есть Томас.
- По-твоему, я совсем чудовище? – угрюмо спрашивает Галли.
Ньют не отвечает.
- Даже если Томас такая же игрушка Создателей, как и все мы, ты не можешь отрицать очевидного, Ньют. С того момента, как он здесь появился, все идет наперекосяк. За эти три дня, что он здесь, я зачеркнул больше имен на стене, чем за последние три года. Начиная с Бена... и заканчивая Алби . Мне это надоело, Ньют, мне надоело терять друзей и видеть, как рушится все то, что мы строили три года! Быть может... – Галли останавливается и переводит дух. – Быть может, это действительно не его вина, и за всем этим стоят Создатели. Но я уверен, если его здесь не будет, все вернется на круги своя.
- Ты действительно в это веришь? – тихо спрашивает Ньют.
- Да, - так же тихо отвечает Галли. – Поверь мне, я не получаю от этого никакого удовольствия. И чувствую себя последним мудаком. Но я делаю это ради нас всех. Ради Приюта.
Ньют опускает голову.
- Ньют. – Галли легко касается его плеча. – Пойми, у нас нет иного выхода. И ты нам нужен. Ты нужен Приюту. Ты нужен мне.
- По-моему, ты и без меня прекрасно справляешься, - усмехается Ньют. – Из тебя действительно получается отличный диктатор.
Рука Галли едва заметно вздрагивает.
- Мне жаль, что так получилось, - с искренним сожалением говорит он. – Поверь, я не хотел... Но у нас не осталось выбора, Ньют.
- Выбор есть всегда. – Ньют рывком вскидывает голову и пристально смотрит Галли в глаза. – Всегда, - с нажимом повторяет он.
- Я надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор, - едва слышно отвечает Галли.
***
Он делает свой выбор. Но так и не уверен в том, что он был правильным.
Они обговаривают последние детали плана, распределяют роли. От одной мысли о том, что им предстоит сделать, Ньюту тошно. Ну почему, почему все так повернулось, почему для того, чтобы выполнить план, им придется поднимать руку на своих? Галли, Галли, чертов ты шенк, почему бы тебе просто не отпустить нас с миром? Или, еще лучше, не пойти бы с нами?
Ньют знает, что Галли ни за что к ним не присоединится. И дело даже не в Томасе. Просто они разные. Для него за три года Приют так и не смог заменить дом, он всегда помнит, что они оказались здесь против воли, и чувствует себя птицей в клетке. И Минхо точно такой же, иначе ему не хватило бы силы воли три года бегать по Лабиринту и искать выход, даже когда стало ясно, что выхода нет. А Галли – он изначально был другим. Он легко приспособился, привык, обжился, и он не представляет себе иной жизни в ином месте. Более того, Ньют знает, что Галли безумно боится того, что может их ожидать за стенами Лабиринта. Нельзя сказать, что он, Ньют, ничего не боится, но он готов рискнуть, лишь бы выбраться из этого места. Чак, Томас и Тереза находятся в Приюте совсем немного времени, для них он не успел стать домом. А для него и Минхо – никогда не стал бы. Это клетка, тюрьма, но не дом.
И это знание тяжелым камнем лежит на сердце.
- В крайнем случае, подчеркиваю, в самом крайнем, мы уйдем вшестером, - тихо говорит Ньют, переводя взгляд с одного лица на другое. Минхо, как обычно, бесстрастен, Чак взбудоражен, а Котелок задумчив, и Ньюту кажется, что он прекрасно знает, о чем тот думает. – Но Томас попытается убедить ребят перейти на нашу сторону. Я надеюсь, что ему это удастся.
- А почему именно он, а не ты? – спрашивает Чак. – Мне кажется, ребята охотнее пойдут за тобой. Ты же заменил Алби, когда он болел, ты – лидер Приюта.
- На данный момент лидер Приюта вовсе не я, Чаки, - с горькой усмешкой замечает Ньют.
Мальчишка упрямо мотает головой, не давая сбить себя с толку.
- Ты понимаешь, о чем я говорю.
Ньют отводит глаза в сторону и встречает понимающий взгляд Котелка.
- Томас постарается убедить глэйдеров пойти за ним, - тихо говорит он. – Я верю, что у него это получится.
- Как ты думаешь, - спрашивает Котелок, - он сможет уговорить всех?
- Ты же сам понимаешь, что нет, - едва слышно отвечает Ньют.
Котелок молча опускает голову.
- Ну и черт с ними, - беззаботно пожимает плечами Чак. – Сами себе злобные дятлы.
Ньют на мгновение прикрывает глаза и задерживает дыхание. И жалеет о том, что не может относиться к этому так же легко, как Чак.
***
В глазах Галли – растерянность и досада. И, где-то в глубине зрачков, разочарование.
Они стоят спиной к Лабиринту, сжимая в руках оружие, и в это мгновение Ньют ненавидит себя настолько, что, казалось бы, уж лучше еще раз спрыгнуть со стены. Только на этот раз наверняка.
- Ты полон неожиданностей, не так ли? – язвительно бросает Галли. Он обращается к новичку, но Ньют вздрагивает; слова бывшего (?) друга звучат хлестко, как пощечина.
Томас говорит страстно и проникновенно, несмотря на подрагивающее в руках самодельное копье. Ньют видит, как глэйдеры колеблются, как смущенно отводят глаза и переглядываются. И, шагнувший первым Уинстон словно прорывает плотину. Один за другим глэйдеры пересекают невидимую черту, пролегшую между уходящими и остающимися, и становятся за спиной Томаса, сбиваясь в маленький отряд. Галли молча оглядывается и расправляет плечи.
«Ты думаешь, я не умею достойно проигрывать?»
Ньют знает, что он умеет.
- Галли, все кончено, - тихо говорит Томас, и неожиданно в его голосе проскальзывают умоляющие нотки. – Идем с нами.
Галли молча смотрит на него, едва заметно кивая своим мыслям. И на мгновение в сердце Ньюта вспыхивает безумная надежда.
- Удачи против гриверов, - ровным голосом отвечает Галли.
Внутри Ньюта что-то обрывается. Он тщетно пытается поймать его взгляд, он чувствует, что не может уйти вот так, что он должен что-то сказать, попрощаться, быть может, попросить прощения. Ведь, скорее всего, они больше никогда не встретятся...
Минхо хлопает его плечу и устремляется в Лабиринт. Ньют в последний раз безуспешно пытается поймать взгляд Галли, и следует за остальными.
И, уже разворачиваясь спиной к Приюту, он краем глаза успевает заметить, как свежеиспеченный лидер Приюта смотрит ему вслед.
***
- Что мы должны сделать сейчас?
Темный тоннель с узкой полоской белого света пугает едва ли не больше всего произошедшего за последний час. Гриверы, разрушенная лаборатория, изображение Приюта на экранах, окровавленные трупы, лежащие на усеянном битым стеклом полу – все это меркнет по сравнению с той неизвестностью, что таится за открывшейся дверью.
С того момента, как они вошли в Лабиринт, они действуют стремительно и не задумываясь. События сменяют друг друга с калейдоскопической скоростью, и они вынуждены действовать, не имея возможности остановиться и подумать. Не было возможности даже оплакать погибших товарищей. Быть может, только благодаря этому они все еще живы и в своем уме.
Томас совершенно естественно вживается в роль лидера, и Ньют испытывает огромное облегчение скинув, наконец, груз ответственности со своих плеч. Это не для него. Да и, честно говоря, хреновый из него получился лидер в эти два дня. Все ответственные решения принимали и воплощали в жизнь Галли и Томас. Единственное полезное, что он успел сделать, это назначить Томаса бегуном. Бесценный опыт и отличная строка в резюме.
Но теперь он рад даже этой возможности беспомощно задать вопрос, на который ни у кого из них нет ответа, не боясь потерять лицо.
- Я не знаю, - тихо отвечает Томас, глядя на Чака. И, словно взгляд мальчика придает ему уверенности, встряхивается и добавляет: - Давайте-ка выбираться отсюда.
- Нет.
Ньют стремительно оборачивается. Голос Галли звучит непривычно, без присущей ему спокойной уверенности, дрожащий, приглушенный, но это, черт возьми, Галли. Что он здесь делает? Как он сюда добрался? Неужели он передумал и решил все же пойти с ними?
Все это он успевает подумать, пока мозг обрабатывает полученную картинку. И когда он осознает, что он видит, вспыхнувшая было надежда мгновенно угасает.
Галли не в себе, это видно невооруженным взглядом. Он никогда его таким не видел. Даже когда Галли только-только прибыл в Приют, он не был таким...
Каким – таким, Ньют додумать не успевает.
- Он ужален, - жестко говорит Тереза.
Ньют смотрит на нее и переводит взгляд обратно на Галли. И только теперь замечает выступающие зеленоватые вены на шее и налитые кровью глаза. Он неуловимо напоминает Бена в тот момент, когда Ньют заехал ему лопатой по голове. Черт возьми, он действительно ужален. Как же ты так попался, Галли...
Галли разжимает руку и «ключ» с гулким звоном падает на пол. С глаз Ньюта словно срывают пелену и он видит, как во второй руке дрожит пистолет, явно позаимствованный у одного из охранников.
Томас пытается воззвать к разуму Стража, но Ньют почти не слышит, что он говорит. Он смотрит на Галли и понимает, что все плохо. Все очень плохо. Галли несет какой-то бред, произносит заученные речи, словно читает по бумажке, и это настолько абсурдно, что Ньют просто отказывается верить в реальность того, что происходит. Это не тот Галли, которого он знает, и с которым прожил бок о бок три года. Тот Галли, конечно, не был образцом благоразумия и сдержанности, но он никогда так не говорил. Он не позволил бы себе сломаться. Он не повел бы себя так...
А как повел себя Алби после того, как его ужалили? Разве не так же?
Спиной Ньют чувствует, как Минхо осторожно, по миллиметру крадется влево. К счастью (к счастью ли?), Галли не обращает на него ни малейшего внимания. Он медленно поднимает руку, пистолет пляшет в воздухе так, что невозможно представить, как из него можно куда-то попасть. Лицо Стража искажается, как будто в этот момент он противен сам себе.
Как будто кто-то им управляет.
- Опусти оружие, - тихо просит Томас.
Повисшее в воздухе напряжение можно попробовать на вкус.
- Мы все принадлежим Лабиринту, - выдавливает Галли.
И тишина взрывается.
***
Все происходит слишком быстро.
Минхо действует стремительно, словно распрямляется сжатая до предела пружина, и бросает копье, которым он успел завладеть за пару секунд до этого. Ньют и рад был бы отвернуться, не видеть этого, но он не может. Бросок попадает точно в цель; Галли с всхлипом хватает воздух, падает на колени и заваливается на бок.
«Ты говорил, что я могу на тебя положиться»
Ньют замирает в оцепенении, не в силах поверить в происходящее. В двух шагах от него умирает его друг, а он не может даже шевельнуться, не говоря уже о том, чтобы прийти ему на помощь.
«Он напал на Чайника. Он пытался его убить. Он, в конце концов, нарушил правило нашей жизни»
Но он же один из них, черт возьми. Они прожили вместе три года, они столько раз выручали друг друга, столько раз подставляли друг другу плечо. И это все тот же Галли, которого он знает. Просто он был не в себе, под воздействием яда гриверов, он не знал, что творил. И потом, он же не успел спустить курок, не успел навредить...
Ньюту хочется кричать в голос, но все, на что его хватает, это беззвучно шевельнуть онемевшими губами, в последний раз повторяя имя Стража.
А в следующее мгновение Чак покачивается и падает.
Как хорошо, что Галли не узнает, кто стал его жертвой. Он бы этого не вынес.
Оцепенение, захватившее Ньюта, похоже, распространяется и на остальных глэйдеров. За исключением Томаса. Он единственный дает выход эмоциям, кричит и заходится в рыданиях, сжимая в объятиях тело Чака, остальные молча стоят вокруг. Клинт даже не пытается подойти к мальчишке и оказать первую помощь; впрочем, Ньют его понимает. Быстро расползающееся на груди Чака кровавое пятно не оставляет места для иллюзий.
И только когда взгляд мальчика стекленеет, Ньют чувствует, как сдавливает горло, и машинально закрывает рот рукой, сдерживая всхлип.
Появление людей с автоматами, вертолет, пустыня, Лабиринт – все сливается, и кажется совершенно незначительным. События последних суток увесистым булыжником ложатся на сердце, и горечь утраты застилает глаза. И единственное, что позволяет удержаться на плаву в океане отчаяния, можно уложить в три слова.
Теперь все изменится.
@темы: творчество: фанфики, персонажи: Ньют, персонажи: Томас, персонажи: Алби, персонажи: Гэлли, персонажи: Минхо, персонажи: Чак, персонажи: Тереза, персонажи: Фрайпан (Котелок), рейтинг: G
10.12.2014 в 20:33
11.12.2014 в 12:06
11.12.2014 в 12:19
11.12.2014 в 12:30
Я на это очень надеюсь
11.12.2014 в 15:11
Очень удачно получилось.
12.12.2014 в 00:35
Спасибо